Зарисовки из экспедиции в Гималаи

О ВКУСНОЙ И ЗДОРОВОЙ ЖИЗНИ

ЗАРИСОВКИ ИЗ ЭКСПЕДИЦИИ В ГИМАЛАИ

Киктенко Вячеслав Григорьевич, Москва,

1. В Индии детальные планы поездок «не работают»

На второй или на третий день пребывания в Индии вспомнился прошлогодний разговор, свидетелем которому я был. Одна из московских школ Цигун проводила клубную встречу, и участник рассказывал о своей поездке в Индию. Он отметил, что в поездке произошло много неожиданных и неплановых ситуаций. И что все оказалось очень интересно и кстати. На что председатель клуба сказал: «в Индии всегда так. Когда едешь в Индию познать духовное, всегда будет то, что не предполагал делать. Эти поездки и не нужно в деталях планировать. Жизнь сама все расставит на свои места», Мне почему-то запомнились эти слова, хоть я не любитель путешествовать и «не предполагал» посещать Индию в обозримом будущем.

Все шло так, как обсуждалось когда-то в клубе. В штат Джамма и Кашмир были введены войска в связи с неспокойной обстановкой, в Шринагаре действовал комендантский час, и никто не мог сказать, будет ли завтра открыт город, и как сложится наш маршрут. И все это воспринималось абсолютно нормально, спокойно. Внутри присутствовала уверенность в том, что все идет как надо и все — хорошо. Искреннее дружелюбное отношение к нам военных бальзамом питало эту уверенность.

Красоты Индии тоже играли свою роль. Как знать заранее, что именно тебя привлечет и удивит так, что ты захочешь остановиться и вжиться в прекрасное. Тем более, что словами и не передать разлитой в воздухе духовной теплоты, спокойной родной материнской теплоты, которая проявляется во всем через красоту, искренность, открытость и естественность жизни.

2. Паломничество

В Гималаях на высоте около четырех тысяч метров расположена одна из величайших святынь Индии — пещера Амарнахт. К этой пещере постоянно идут паломники. Тот, кто хоть раз в жизни смог посетить ее, считается счастливым человеком. Это не просто слова. Перед возвращением в Москву мы делали покупки в одном из магазинчиков Дели и кто-то сказал продавцу, что мы посещали Амарнахт. Надо было видеть его глаза, они сразу засияли. Он с восторгом посмотрел на нас и заявил: «не пройдет и года, как вы ощутите, что в вашей жизни начались положительные изменения». Именно так они и живут, искренне веря, ощущая, переживая и реагируя.

До пещеры можно было добраться по-разному: вертолетом, на пони, с помощью носильщиков и пешком. Путь был немалый, считается, что он занимает 34 километра. Я никогда не был в горах, что такое высота в четыре километра не знал. Хорошо, что в группе были опытные люди, они все объяснили.

Очень хотелось ощутить во всей полноте особую духовность Амарнахта, силу и чистоту этого места. Поэтому колебаний не было. Надо идти пешком и постараться войти в состояние паломника. Настоящие паломники долгие годы мечтают о своем путешествии к святому месту, их намерения и желания набирают силу, зреют. Все это помогает духовному росту. Надеялся, что общий настрой людского потока поможет уловить нужное состояние.

В путь вышли перед рассветом, еще в темноте. Восхождение начиналось в лагере паломников, Балтале. Весь лагерь уже гудел. Все вокруг двигалось, как в муравейнике. Понемногу светало и было видно, что впереди нас — нескончаемая вереница паломников (неужели и ночью идут, вертелась мысль). И мы шли в этой веренице, и за нами уже был поток. А вокруг были видны палатки, из них выходили люди, чистили зубы, умывались, готовились в путь. Время от времени встречались крытые пункты питания, в которых можно было бесплатно поесть.

Основу потока составляли пешие индусы, в этой же веренице двигались и те, кого несли носильщики и те, кто ехал на пони. Наша группа состояла из пеших, таких было пятеро, и всадников. Пони с погонщиками двигались немного быстрее, поэтому договорились, что будем собираться вместе на стоянках.

Самое трудное для пешего паломника — не впасть в автоматизм. Несколько раз впадал в такое состояние, ноги как бы сами начинают идти и ты, как в полудреме, двигаешься и двигаешься. Идти в таком состоянии легко, но тогда сам куда-то «выпадаешь». Кто же тогда идет к пещере? Предполагал, что может быть такое, ловил себя на этом и возвращался в состояние паломника. Старался идти, сознавая, что именно делаю, зачем иду, что в себе и своей жизни намерен укрепить и изменить трудными усилиями.

Каждый идет к святому месту со своими чаяниями, надеждами. Каждый прилагает усилия для изменения своей жизни. Паломники мечтают, чтобы их жизнь стала другой. Пусть даже они надеются, что это сделает высшая сила, но они и сами стараются. Большинство из них долгими годами верили, что удастся достичь пещеры Шивы (это и есть Амарнахт), мечтали об этом, обдумывали просьбы, готовились к паломничеству, начали его когда-то, добрались до лагеря Балтал и теперь в общей веренице ищущих они шли к пещере. Именно так и может меняться человек и его жизнь. Желание изменений в жизни, вера, длительные трудные усилия. Все это не может не менять. И это меняет людей. В этом и есть суть «состояния паломника».

Просто посетить пещеру и посмотреть, что в ней, пусть даже с трудностями и опасностями — это еще не паломничество. Скорее экстрим и любопытство. Для паломничества нужна значимая и очень важная цель, та, что в обычных условиях кажется недостижимой. Нужна вера в то, что есть места, где эта цель может быть достигнута. И нужен сам путь к этой цели, который и проходит паломник. Трудности пути насыщают цель энергией и она прорастает в новые качества человека. Путь до пещеры длителен и времени, чтобы не спеша думать об этих и многих других вопросах было достаточно.

Те, кто пробовал пройти часть пути пешком и потом ехал на пони, рассказывали, что езда на пони дала возможность увидеть красоты гор. Пешее движение по узкой опасной тропе приковывало взгляд к тропе. Наверное, многое я не увидел, но старался крутить головой по сторонам.

Старался прожить, а не перетерпеть, путь. Старался идти и видеть красоты гор, живые лица паломников, их мимику, выражения глаз, стили общения, реакции.

Идти было непросто. В первый час — полтора часто сбивалось дыхание. Как только стало светло, начали летать вертолеты. Не скрою, что-то внутри намекало: а там все комфортно, лететь недолго и видно все прекрасно... Но и это было ожидаемо. Все шло как должно.

Тропа шла по ущелью, изгибаясь серпантином. Мы вереницей двигались по левой стороне ущелья вверх, справа от нас пролетали вертолеты, стремительно взмывая вверх и куда-то налево. Куда именно не было видно, закрывали утесы гор. Все было солнечно, красочно. Подумал, что как только доберемся до высот, и вертолеты будут пролетать наравне с нами, надо будет сделать снимок. И не представлял, что настанет время и вертолеты будут подо мной, где то там внизу, маленькие, как мухи.

Отношение к нам было хорошим. Люди приветствовали словами, жестами, взглядами. Мы отвечатли так же искренне. Это было легко, тропа сближала. Пропасти, толкотня, гам, крики, приветствия, радостные возгласы делали всех роднее.

Любой путь когда-то заканчивается. Перед глазами открылось снежное плато, лежащее в основании ущелья, и святая Пещера Амарнахт. Как громадный вход вглубь горы возвышалась она над снежным плато.

Видишь все это и представляешь, как столетиями люди идут в пещеру со своими желаниями, надеждами, стремятся к лучшему. И вся это энергия, попадая в пещеру, усиливается потоком постоянно прибывающих людей и сама питает их.

Бесконечная цепь паломников вливалась в пещеру и одновременно истекала из нее. Перед пещерой — лагерь разноцветных ярких палаток. И везде жизнь, активность, стремление достичь и поделиться радостью достижения. И везде солдаты и они не столько запрещают, сколько помогают.

Пещера поражала не формой и не внешними деталями. Внутри — особое состояние, его словами не передать. Мне оно отразилось особым внутренним светом. Который до сих пор ощущаю и знаю, что он не исчезнет, знаю, что вот именно это теплое светлое и есть из Амарнахта.

В пещере нельзя было останавливаться надолго, люди постоянно прибывали. И все же кто-то успевал молиться. Можно было заметить слезы на глазах. Вспомнились слова одного священнослужителя: «когда у человека во время молитвы появляются слезы на глазах — это его душа плачет, значит она смогла, наконец, пробиться через стену земных забот и дает знать о своем существовании».

Идти в горы трудно, но обратный путь труднее. Солнце так светит, что лицо обжигают отражения лучей даже от серой и темной одежды. Однако и обратно надо дойти как должно паломнику, сохраняя полученное в пещере, ощущая наличие в мире прекрасного, высокого, духовного.

Пони не могут не пить и не есть. Раз это так, то им надо и все остальное делать. Туалетов для них естественно быть не может, так что тропа — это место особое. И когда солнце все высушило, тропа время от времени стала превращаться в облако пыли. Пыли, как понятно, не вполне обычной. Дома в Москве долго пытался отмыть свои сандалии. Так и не получилось. Прошло уже более месяца и они все так же стойко пахнут «тропой».

Жара, пыль, усталость и бесконечная, бесконечная тропа. Держать себя в светлом состоянии паломника было еще труднее. Вот уж упражнение. Несколько раз накатывало раздражение на погонщиков, которые криками отгоняли пеших паломников в сторону. Свет внутри помогал.

Паломничество дало много полезного опыта. Показало, например, что от состояния моего духа на самом деле много зависит. Раньше я тоже так считал. Но более на словах. На третий час обратного пути у меня появились неприятные ощущения в колене. Сначала я просто зафиксировал их, отметив, что так и должно быть, ведь дорога трудная и напряжения большие. Где-то через час, когда усталость накопилась, я машинально принял боль колена: «наверняка перенапряг себя, вот и колено стало побаливать». Моментально раздался щелчок в этом колене и потом еще один — в другом и они ощутимо заболели. Проявил слабость и получил результат! Пришлось изнутри наводить порядок: поднимать настроение, настраиваться на единство с горами, с природой-матушкой. Стал представлять, что это не колени держат тяжесть тела, а это все тело движется, перенеся акцент с коленей на все тело. Как только смог ощутить себя цельным, стало легче. Затем стал стараться ощущать себя частью общего тела жизни, ощущать, что все вокруг заинтересовано во мне как в своей части, питает своими энергиями и ждет, что я и сам буду активной частью общей жизни. Стало еще легче.

Так вот и шел, упражняясь то в изменении появляющихся негативных настроений на светлые радостные состояния, то в укреплении тела через единение с природой.

Интересно было уловить одновременное существование единства с миром и своей индивидуальности в нем. Я был частью общей Жизни, жил благодаря ее энергиям, был частью общего потока паломников. И в то же время я был самостоятельной, индивидуальной единицей Жизни и потока людей. У меня — своя жизнь, свои цели, усилия, своя ответственность. Шел и учился быть частью Жизни, стараясь брать все то, что она дает каждому, быть среди людей и в то же время не забывать крепить свет в себе (и в мире) собственными усилиями. У каждого — своя жизнь и право дерзать. В этом смысле — мы все паломники, если, конечно, помним обо всем этом. Когда сознаешь такое, ощущаешь и свое одиночество. Никто не может помочь тебе на твоем пути — ибо пройти его ты можешь только сам. Только твое усилие продвигает тебя. Надо учиться быть капитаном своего корабля, уметь держать курс, преодолевать ураганы и штормы. Отдашь свое капитанское место другому, и твое личное движение приостановится, станешь простым пассажиром.

Как только стал виден лагерь паломников (из которого мы вышли в путь рано утром), стало еще легче. Был уже седьмой час вечера. Радостные ожидания, правда, оказались преждевременными. Утром так хотелось попасть в горы, что лагерь паломников прошли быстро и его размеры не воспринялись. Показалось, что он небольшой. Теперь все встало на свои места. Лагерь оказался огромен. Чтобы дойти до въезда в лагерь, у которого была назначена встреча, пришлось пройти километра три. Рука тянется написать «четыре».

Такие размеры, такое количество паломников, которые постоянно убывают и прибывают, поражали сами по себе. Поражало все: горы, Пещера, лагерь, люди.

Поражало и то, что в лагере не было видно уставших и пыльных людей (кроме тех, кто возвращался с гор). Все, кого мы встречали, были радостны, приветливы, одеты в чистые одежды. Последнее было просто непонятно, в лагере паломников, и такая чистая одежда.

Еще одно удивительное, на следующий день не болело ничего, ни одна мышца, ни один сустав.